С этим задранным носом давно надо что-то делать, но всё-таки это один из самых дорогих мне университетских носов. Чтобы не выбиться совсем из традиции, здесь должны быть какие-нибудь #итоги
«Казаки были крайне ожесточены, сошлись вместе и напали на Ляпунова в его шатре. Не зная об их намерении, он поспешно вскочил и схватил саблю, чтобы защитить себя. Он мог бы повторить с Клитом следующий стих Эврипида:
"О, как испорчены в России нравы!”»
Бедняга Клит, детский друг великого Александра, сражённый его копьём в минуту необузданного гнева. Под пером Элиаса Геркмана, классически образованного немецкого поэта средней руки, он попал в куда более значительную переделку, чем царский пир: оказался летом 1611 года в подмосковном казачьем таборе. Конечно же, и здесь он погибнет так, как подобает истинному воину: со строчкой афинянина Эврипида на устах. Строчкой, посвящённой нравам в России.
Что это, как не сама история? Прошлое в настоящем и настоящее в прошлом. Причудливая россыпь осколков, в каждом из которых можно рассмотреть знакомые силуэты.
Студенческий путь на Истфаке начинался с Клита и закончился Ляпуновым. Размышляя о первом из них в семинаре М. В. (нельзя не признать сейчас: одном из самых полезных семинаров за всё обучение!), я и подумать не мог, что спустя несколько лет буду поимённо знать всех рязанских дворян и переживать, когда кто-то из них пропадает со страниц разрядных книг. И правда, не случилось ли чего с тем бедолагой?
Многое за это время стало инерцией; недавний 11-й (страшно сказать!) семестр был самым настоящим мучением, когда Университет пытался мешать моему образованию значительнее, чем когда-либо. Определённо нужно было меньше ворчать, хотя по всем давним простым и наивным пунктам (vk.com/wall119461868_2537) воз, конечно, и ныне там. До сих пор помню глаза преподавателя, к которому на заре туманной юности подошёл тактично сообщить, что прочитанный курс – полнейшее барахло. Обещаю, что буду смиренно счастлив, если когда-нибудь кто-то подойдёт так ко мне.
За эти шесть лет мы много сомневались и искали, искали и сомневались (у кого-то срок был поменьше, но ведь сомневались, а?), каждый своё и о своём – наверное, чтобы понять, что в поисках и стремлениях и есть нечто очень важное. Можно было сделать лучше и больше, можно – меньше и хуже, но главное всё-таки совсем в другом.
Здесь будет одно итоговое «спасибо» на всех, потому что слишком рано, да и недосуг писать мемуары… Ну а если они и будут когда-нибудь, то о повреждении нравов, само собой.
Вот оно: Спасибо!